Самые необычные еврейские музеи
История успеха: Музей Борщового пояса, Кэтскиллс, Нью-Йорк, США.
В 2025 году в Кэтскилльских горах (The Catskill Mountains), на юго-востоке штата Нью-Йорк, официально откроется «Музей Борщового пояса» (Borscht Belt Museum). Интерес к истории Кэтскиллс возбудил несколько лет назад популярный комедийно-драматический сериал «Удивительная миссис Майзель» (2017–2023), который рассказывает о девушке из традиционной еврейской семьи в Нью-Йорке 1958 года, примерной жене и домохозяйке, которая обнаруживает у себя скрытый талант к стендапу. Во втором сезоне ее образцовая семья во главе с папой-профессором выезжает на курорт в Кэтскиллс, в так называемые Еврейские Альпы. Создатели нового музея не скрывают, что сериал немало поспособствовал поиску средств и попечителей проекта.
Немного об истории. Отели и курорты Борщового пояса в Еврейских (или «идишистских») Альпах были своего рода еврейской культурной колонией в 1920–1960 годы. Эта страница американской истории не очень известна за пределами США, хотя в ней есть история успеха и известные имена. Она представляет собой важный контекст истории американских евреев.
Причиной появления этих курортов была огромная еврейская эмиграция в США, которая началась в конце XIX века. С 1890-х до 1920-х годов в Америку приехали около 2 миллионов евреев, в основном, ашкеназы из Центральной и Восточной Европы. Это были люди со своими привычками, языком, кухней (борщом!), религией, традициями. Ответом на большую волну мигрантов стал скрытый и открытый антисемитизм, в частности, евреев не селили в курортных отелях разных штатов. Дискриминация привела к необходимости поиска новых решений и мест, где бы с готовностью принимали большие традиционные еврейские семьи, хорошо и много кормили (воспоминания о голоде были у всех эмигрантов) и развлекали.
Отели «Борщового пояса» по сути — известный нам тип домов отдыха. Они состояли из отдельных бунгало, летних домиков на семью, но была общая столовая, где все встречались несколько раз в день, и клуб с обширной программой развлечений. Это был вариант отдыха для обеспеченных семей. Помимо шикарных курортов, там же существовали кучалейны (kuchelein/kukh-aleyns) — идишистское название недорогих мест отдыха для жителей Нью-Йорка, c общей кухней. В них отдыхали те, кто не мог себе позволить Кэтскиллс. Из-за большого количества гостей-евреев на местных курортах этот район стали называть Еврейскими Альпами или «округом Соломона» (модификация названия «округ Салливана»). В 1970-х годах, когда еврейские семьи стали богаче, а курорты — успешнее, некоторые из них превратились в международные знаменитые места отдыха, роскошные отели, куда отправлялись, чтобы на других посмотреть и себя показать. Самые известные из них: Grossinger, Kutsher и Concord.
Но в 1950-х еврейские семьи выезжали туда на два летних месяца — примерно на 8 недель. Все время было расписано по часам, развлечения и знакомства молодых людей были ключевым элементом. На составление программы нанимали social directors, они отвечали за ежедневную программу, и к моменту окончания сезона обычно были еле живы, так как приходилось придумывать что-то каждый день. Джеки Хорнер, консультант фильма «Грязные танцы» (1987), который тоже снимали в Кэтскиллс, пишет в своих воспоминаниях, что в каждом отеле, большом или маленьком, была своя танцевальная команда «чье расписание было забито уроками и выступлениями от рассвета до заката»: «В 9:30 мы начинали занятия, они продолжались до шести часов вечера, когда мы прерывались на ужин. В семь мы отправлялись на репетицию, в девять часов мы переодевались для вечернего шоу, а после него еще танцевали с нашими учениками до часа ночи». Некоторые участники этих программ потом стали известными голливудскими продюсерами, комиками и стендапистами, например, Джерри Льюис, Мел Брукс, Милтон Берл и Джоан Риверс.
Курорты перестали быть актуальными в прежнем виде к середине 1960-х годов. Это было связано с развитием дешевых авиаперелетов и принятием в США «Закона о гражданских правах» в 1964 году. Закрытые дома отдыха с уроками танцев для своих сменились совсем другой модой, на смену пришла битломания, настала эпоха больших отелей нового типа.
История создания музея могла бы стать еще одним эпизодом сериала или сюжетом для стендапа. Главный герой — 71-летний водопроводчик Aллен Фришман работал в соседних городках Фоллсбург и Кэтскиллс. В том числе ему поставили задачу выявить и определить под снос старые или разрушающиеся здания на территории бывших курортов «Борщового пояса». Человек, чьи дедушка и бабушка владели несколькими бунгало в Салливане, видимо, испытал смешанные и сильные чувства при виде большого количества старых предметов. Он стал собирать и вывозить куски гостиничных интерьеров, неоновые вывески, театральные кресла, холодильники 1930–50-х гг., телефонные будки. Все свез в свой большой ангар. В результате его бурной деятельности, у музея появилась коллекция и достойный Совет попечителей, который выкупил здание бывшего банка под создание новой экспозиции. По иронии судьбы когда-то этот банк инвестировал в создание еврейских курортов, но обанкротился в 1950-е годы.
Открытие нового музея, посвященного золотому веку культуры курорта Catskills, запланировано на 2025 год. Миссию музея кураторы сформулировали широко — она касается не только темы антисемитизма, который подтолкнул к созданию еврейского курорта, но и темы убежища, которое Кэтскилльские горы предоставили позднее афроамериканцам, ирландцам, LGBTQ+ и другим сообществам. Важный тренд: собственно историю евреев музей демонстрирует через историю развития страны и новых индустрий — шоу-бизнеса и кино. И историю успеха, безусловного успеха.
Музей как арт-объект: Мемориальный музей Жаниса Липке, Рига, Латвия
В последнем издании Европейского музейного форума 
, где собрали пятьдесят «самых влиятельных музеев» (термин Кеннета Хадсона, основателя ЕМФ), Музей Липке в Риге вошел как лауреат премии К. Хадсона и внезапно оказался единственным в списке институтом по истории Холокоста. В его основе заложена история семьи Яниса (или, как он сам себя называл, Жаниса) Липке, которая спасла более 50 латышских евреев, пряча их у себя в доме и по всей Риге. Во дворе, под дровяным сараем был вырыт подземный бункер, где Липке устроил убежище для спасенных из гетто. Во время Второй мировой войны в яме 3×3 метра, постоянно, зачастую долгое время, находилось от 8 до 12 человек.
Мемориал был частной инициативой экс-премьер-министра Латвии Мариса Гайлиса и его супруги, архитектора Зайги Гайле, автора музейного здания, которое создавалось исключительно на пожертвования. Процесс занял почти двадцать лет, музей был официально открыт в 2012 году. По замыслу автора концепции Виктора Янсона, это не исторический музей, а скорее произведение искусства, метафора или идея as is, где соединяются воспоминания и воображение. Собрать экспонаты музея помогали неравнодушные люди, которые не хотели, чтобы эта частная история была забыта. Они находили письма, искали выживших, брали интервью. Семья Липке, получив звание Праведников мира в 1966 году, продолжала жить на прежнем месте, поддерживая связь с теми, кто выжил, некоторые даже приезжали к ним в гости. Потомки семьи Липке до сих пор живут рядом.
Мемориальный музей был построен рядом с семейным домом Липке в районе Кипсала, и сегодня он расширяется, появляются новые сооружения. Основная экспозиция расположена в темном деревянном здании, похожем на перевернутую вверх дном лодку или ковчег, которое можно целиком увидеть только с воды. Внутри Янсонс спроектировал метафорическое пространство еврейской сукки (шалаша) — как своего рода двойника бункера или временного убежища, на который посетитель смотрит сверху, как с условного чердака прямо в люк, открывающийся в подвал.
Музей Липке один из лучших «потайных» музеев, его укромное расположение в тупиковой улице, в данном случае не только связано с реальными масштабами дома, но с идеей и символом убежища. Непростая судьба Жаниса, его супруги Иоганны и их детей — Айны, Альфреда и Зигфрида Липке — и их участие в судьбе евреев Рижского гетто, полностью ломает привычный нарратив еврейских музеев. История каждого члена семьи дает новое измерение не только собственно описанию истории Холокоста, но и «обычного» человека.
Причины, по которым Липке, рабочий рижских доков — а он спокойно мог существовать при немцах — спасал евреев, до конца не ясны. Было выдвинуто несколько версий. Очевидно, была личная неприязнь к немцам, была природная предрасположенность к авантюризму, и видимо, ключевые человеческие качества, понимание, что такое хорошо и что такое плохо. Семья играла важнейшую роль — все дети и жена были вовлечены в процесс спасения.
Основной вопрос, он же «сообщение» музея — «как я бы повел себя в подобных условиях и ситуации»? Этот вопрос адресован и взрослым людям, и детям, начиная с 8 лет — столько было Зиги, младшему сыну Жаниса и Иоганны. В экспозиции совсем немного предметов, и пространство работает скорее как арт объект, где важную роль играют освещение и музыка, посетитель идет по сложному маршруту и поднимается из темного пространства к свету, как будто из подвала наверх.
Спустя почти 15 лет после официального открытия музей старается не снижать темпов развития, работает с новыми средствами коммуникации, делает VR, он включен в большие международные проекты по европейской истории, такие как «Underground Riga», издан роман для детей Инесе Зандере «Мальчик с собакой. Рассказ о сохраненной тайне» (2017), по которому, в свою очередь, был снят художественный фильм «The Mover» («Отец Ночь», 2018), выдвинутый Латвией на премию «Оскар» в 2019-м. Сегодня история Жаниса Липке входит в школьную программу латвийских школ, а музей занят развитием новых программ гражданского образования (civic education) и строительством образовательного центра «Дом мужества».
Смутная надежда: «Музей на Шве», Иерусалим, Израиль
«Музей на Шве» (Museum on the Seam) в Иерусалиме похож на последнюю крепость, он символ многочисленных разрывов и швов на «теле» города и общества. Этот социально-политический музей современного искусства был открыт в 1999 году в здании, которое после 1948 года было известно как «Пост Турджемана». Оно стоит вдоль линии границы или «ничейной земли» между Израилем и Иорданией. Здесь был единственный проход между двумя частями разделенного города до 1967 года. Сегодня здесь проходит шоссе, которое ведет от Дамасских ворот в сторону Рамаллы.
В 1932 году этот особняк в неоклассическом стиле был построен архитектором Андони Барамки, арабом-христианином, который спроектировал и построил его для своей семьи, на участке, купленном у семьи Турджеман. После 1948 года семья бежала, и здание перешло под эгиду Службы охраны имущества покинувших страну, где хранятся документы на дома, оставленные арабскими семьями. Сын Барамки пытался вернуть себе дом в конце войны, перейдя границу с документами на собственность, но получил отказ. Таким образом, этот дом сам по себе является памятником конфликта, сложившегося в городе и стране.
Преобразование «Поста Турджемана» в музей было сначала задумано как победная реляция в ознаменование воссоединение Иерусалима. В 1981 году появился военный музей, где было представлено оружие, использовавшееся при обороне города. Вскоре после этого, Тедди Коллек, мэр города, при поддержке Иерусалимского фонда и издательской группы Георга фон Хольцбринка стал говорить о музее диалога и толерантности. В 1999 году художник-график Рафи Этгар, с которым сотрудничал немецкий издатель, первоначально придумал новую концепцию, а затем создал музей в его нынешнем виде. Его целью было поощрение диалога, взаимопонимания и сосуществования. В 2005 году музей был официально признан первым общественно-политическим музеем современного искусства, активно поддерживающим равенство, права человека и культурное разнообразие. C тех пор музей работает в режиме выставочного зала, кунстхалле, собственную коллекцию он пока не предъявляет.
Во время Шестидневной войны 1967 года здание особняка пострадало от бомб и пуль, разрушена была большая часть балкона, который и сегодня остается напоминанием о конфликте. Сегодня к музею примыкает самый ортодоксальный еврейский квартал Меа Шеарим, а через дорогу начинаются кварталы Восточного Иерусалима. Невидимая сегодня граница, или шов, по которому нынче ездит трамвай, была абсолютно реальной до 1967 года. На входе в музей установлена скульптура "WE", символизирующая конфликт и разделенный город: "W" представляет запад, а "E" — восток.
Музей активно сотрудничает как с еврейскими, так и с арабскими художниками, часто привлекая внешних кураторов, участвует в больших городских проектах. В последние годы музей проводил множество выставок, посвященных демократии и дискриминации, гендерным исследованиям, правам женщин на Ближнем Востоке, столкновению ислама и западного мира, вопросам насилия, искусственного интеллекта, ЛГБТК+ и, конечно, Иерусалиму. По сути, это единственный по-настоящему независимый музей современного искусства в городе. В условиях все чаще возникающих вопросов об идеологическом содержании мероприятий в муниципальных арт-институциях Иерусалима музей как частная инициатива охотно предоставляет пространство для спорных работ. В начале 2023 года преподаватель Академии художеств «Бецалель» художница Cара Беннинга должна была выставить в муниципальной галерее свои работы с изображениями обнаженных тел, но в последний момент выставка была отменена по причине потенциального оскорбления чувств верующих ультра-ортодоксальных евреев, которые написали письмо в мэрию. Это вызвало протест, куратор проекта был уволен, и «Музей на шве» протянул руку помощи: когда выставка Беннинги «CLOSE» в нем открылась, для многих участников иерусалимской арт-сцены это стало знаком солидарности.
Главный объект показа — тот самый пограничный «шов» — в его нынешнем виде можно увидеть, поднявшись на крышу музея. С нее виден Старый город и отчетливо прослеживается масштаб полустертой границы, которая, к сожалению, до сих пор делит город. В хорошие дни, после посещение этого музея возникает смутное чувство надежды на разрешение конфликта.
